Спектакль «LЁD» является в некотором роде предохранителем могущественного явления природы, под названием Мозг человека, от череды событий и состояний, распространённых повсеместно, и является аналогом того, что в различных кругах называют термином «сознание».
Экзистенциальная драма Алекса Бьёрклунда о возможности вырваться из замкнутого круга безысходности, найти самого себя, услышать и увидеть другого человека и обрести свободу.
Герда – в нашей истории совсем одна. Буквально одна перед нами. Как зеркало, она будет отражать других персонажей и следовать за отражениями. Герда не успела состариться внутри своей памяти и поэтому движется в поисках Кая, не замечая времени.
Противопоставление внешних оков и внутренней безграничности. Вездесущая и вечно актуальная дихотомия, столкновение крайностей: абсолютизм и плюрализм, шаблон и импровизация, свобода и цензура.
Один из прекрасных примеров востребованности Театра Абсурда в России, в котором создается медитативное пространство, наполненное невероятно глубоким философским содержанием Эжена Ионеско.
В цирке не важно, чем жизнь началась и чем кончится. Важно, чем кончится номер, фокус, фортель, художество. Важен блистательный миг, когда урод превращается в звезду, мечта — в реальность, а прошлое в будущее.
Спектакль-чтение-рассказывание по мотивам повести Марии Парр. «Вафельное сердце» — так называется особый сорт вафель, которые печет бабушка Трилле — главного героя истории.
Истории Лиса и Зайки из чудесной детской книжки голландской сказочницы Сильвии Вайден Хейде сложились в маленький семейный спектакль. Спектакль-приключение о дружбе, любви и верности.
В «Злом спектакле» актриса, драматург и режиссер исследуют тему предательства как основы зла. Точкой отсчета становится вечный образ Иуды, который актриса примеряет на себя, пропуская его через метафизику героев Достоевского.
Классический текст Пушкина — и три страницы набросков Аронзона, абсолютная гармония — и нервный трагизм, школьная программа — и недра самиздата 1960-х. Калейдоскоп бесконечных превращений, буффонада и гротеск — как версия отстранения, ресурс нового понимания.
Как читать Эмили Дикинсон? Как догнать ускользающие смыслы? Ажурная лёгкость стихов создаёт иллюзию ясности. Но за тонким кружевом — долгое плавание в глубины собственного «я». Тотальность вопросов, масштаб обобщений, к которым пришла Дикинсон, заставляют цепенеть как от холода.
Трансфуризм РЫ Никоновой. Трансовый статус актера, профессиональный методический шаманизм, меняющий сознание зрителя во время ответа на вопрос «Зачем Я?» или «За Чем Я?» всего за один час, как за одну минуту